КАК ЭТО БЫЛО: Крестьянская копеечка

Колбасные электрички, набеги загорелых обветренных сельчан на городские магазины, убожество районных торговых точек и возврат к натуральному хозяйству – такими стереотипами сегодня изображают быт советского крестьянина.

Прибавим к этому мизерные зарплаты и почти несуществующие пенсии колхозников, тотальное бегство молодежи в большие города и на всесоюзные стройки, и получим весьма неприглядную картину советской деревни. Однако на самом деле она была не совсем уж такая беспросветная.

 Спрос и предложение 

Наличные деньги у советских крестьян появились с середины 60-х годов прошлого века. После отставки Хрущева система трудодней и оплаты труда натурпродуктом заменялась  наличными расчетами. К этому село могло прийти и намного раньше, если бы бесноватый Хрущев не отменил реформы  председателя Совмина Георгия Маленкова. «Пришел Маленков – поели блинков» — говорили о советском премьере в народе после того, как он в пять раз увеличил площадь приусадебных участков, в два раза снизил налог на землю и повысил закупочные цены на основные виды сельхозпродукции. Однако Хрущев, уже одержимый кукурузной гигантоманией, увидел в реформах Маленкова признаки возрождения кулачества, и потому не просто отменил все нововведения, а ввел налоги даже на каждое плодовое дерево, и на каждую голову скота, вплоть до свиней и кур.

Итак, в 1966 году колхозники впервые увидели более-менее серьезные, по меркам среднего советского человека, деньги. Зарплаты механизаторов, комбайнеров, трактористов достигали 80 рублей, животноводов и растениеводов — 60 рублей. Плюс к этому колхозники продолжали получать часть общественного урожая в качестве окончательного расчета. Правления колхозов получили некоторые экономические свободы в плане распоряжения собственными  денежными средствами.

Но на что тратили деньги труженики села? У себя в деревнях и поселках тратить было почти не на что – разве что на повседневные бакалейные товары: чай, сахар, соль, макароны, крупы. Большего ассортимент сельпо и райпо предложить не могли, разве что спички, неликвидные консервы, и т.д.

Особняком шла водка – на ней выполнялось до 90% плана по выручке. Водка была универсальной валютой и продавщицы припрятывали у себя пару тройку ящиков. И продавали ее потом землякам по ночам со своей наценкой. Это было практически повсеместное явление.

Типичный сельский магазин времен СССР. Фото из соцсети ВКонтакте

Сельпом по голоду 

Министерство торговли не желало заниматься развитием системы сбыта в сельской местности. Организацию взял на себя Минсельхоз через создание сети потребительских кооперативов. Понятия «сельпо» и «райпо» прочно вошли в быт крестьян еще с 30-х годов прошлого века. Сельские  районные потребительски общества являлись по сути закупочно-торговыми кооперативами. Они скупали и у крестьян излишки их личной продукции (не путать с обязательной сдачи продукции государству), а в обмен поставляли товары по самому скромному прейскуранту. Но тут все зависело как от председателей колхозов, так и от руководства потребительскими обществами. Там, где должности занимали оборотистые деловые люди, колхозники могли купить без выезда в город (что было проблематично из-за запрета надолго покидать место жительства) отрезы ткани, простую обувь, музыкальные инструменты, радиоприемники и патефоны, посуду и прочий  не дефицитный ширпотреб. Хорошо расходились инструменты, цинковые изделия – тазы, ведра, рукомойники, детские игрушки и швейные принадлежности. Все жили примерно одинаково, и потому конфликтов на прочие расслоения по имущественному признаку не возникало. Именно к этому стремились  коммунистические идеологи, формируя новую социальную общность – советский народ.

Но с конца 60-х годов прошлого века отношение к селу стало более либеральным. Количество сельских магазинов почти сравнялось с городскими (320 тыс. объектов по данным 1965 года). Теперь, чтобы стимулировать интерес к сельской жизни, и сократить отток рабочих рук в города, предприятия сельской торговли порой снабжались дефицитным товаром. Как правило, чаще всего это происходило по окончанию уборочной страды. Собрав и сдав урожай государству, получив расчет и премии, обитатели передовых процветающих колхозов могли купить импортные одежду и обувь, редкие книжные издания, радиотехнику. Тогда же стали распространятся слухи, что в деревнях можно купить то, что в городе продают только спекулянты на барахолке. И в провинцию кинулись оборотистые дельцы.

 Злоупотребление ширпотребом 

В 1988 году на страницах популярной молодежной читинской газеты «Комсомолец Забайкалья» появилась скандальная публикация о том, как студенты – выходцы из районов области спекулируют косметикой, одеждой и обувью. И это было правдой. Студентки из районов продавали однокурсницам и соседкам по общежитиям дефицитную польскую косметику «Ванда». Ее можно было купить в улетовских, приаргунских, борзинских, чернышевских сельпо. Тушь покупалась по 1 р. 50 коп. продавалась по 7 рублей. Помада уходила  за пятерку.

Далее пришла мода, а с ней – бешеный спрос на невиданные ранее  зимние кроссовки и пуховики. Кроссовки поставлялись из Китая на волне ренессанса дружбы навек русского и китайца. И это были не одноразовые кооперативные изделия, а добротная замшевая и кожаная обувь на натуральном меху. Пуховики поставлялись из Японии как первые плоды бартера на лесоматериалы от Катангарского леспромхоза. А лучшие вальщики леса, машинисты трелевочников и пилорамщики поощрялись диковинными видеомагнитофонами и телевизорами. Комплект из магнитофона с телевизором по рыночному курсу обменивался тогда на автомобиль «Нива». 

Видеомагнитофон конца 80-х годов ХХ века. Фото с портала бесплатных объявлений

Запретные плоды просвещения 

Приезжающие в села в период традиционной битвы за урожай горожане, особенно из числа творческой или  технической интеллигенции, впадали в восторг при виде ассортимента книжных отделов в магазинах смешанной торговли (смешторг). Там порой можно было купить тома Ремарка, Хемингуэя, издания из серии «Фантастика и приключения», и даже детективы. Потом эти книги влегкую уходили по тройной цене на черном книжном рынке, который собирался по выходным дням у магазина «Современник» на Острове. Редкие издания пылились в сельских магазинах годами и появились даже специалисты, совершающие закупочные рейды раз — два в месяц.

«Березка» для сельчан

В СССР даже при наличии денег купить легковой автомобиль было непросто, и очень непросто – если речь шла о государственной цене. По двойному, а порой и тройному номиналу «Жигуль» можно было взять на барахолке. А вот колхозникам из передовых хозяйств государство представляло право приобретения сверхдефицитной и очень популярной «Нивы» вне очереди, по твердым государственным расценкам. Герои битвы за урожай становились обладателями чеков «Урожай». Эти чеки ничем не напоминали пресловутые сертификаты от «Березки». Но они имели  свой номинал — от 3 до 100 рублей и давали возможность купить дефицитный товар на указанную сумму. Чеки «Урожай» на сумму, достаточную для покупки автомобиля тоже в итоге становились предметом перепродажи – ведь они не были именными.

Чек «Урожай». Фото из соцсети ВКонтакте

На эти же чеки можно было купить импортную радиотехнику, телевизоры, немецкие столовые и чайные сервизы, и дефицитный ширпотреб в виде обоев или шампуней.

 Коробейники по-советски 

Порой в деревни наведывались фургоны на базе ГАЗ-51. Это была автолавки – передвижные пункты торговли. Особого дефицита в них не продавали. Но можно было купить то, за чем обычно приходилось ехать в райцентр или в город. Специально для поселян автолавки доставляли комбикорма для домашней птицы. Особо хорошо шли сахар и дрожжи – понятно, зачем. В сельмагах эти продукты разлетались вмиг. Некоторым сельчанам удавалось завести приятельские отношения с работниками выездной торговли, и те к очередному приезду готовили товары по заранее полученному списку. В обмен на это крестьяне угощали благодетелей свежим мяском, овощами, сметаной, творогом. Так и жили, помогая друг другу по принципу «Человек человеку друг, товарищ и брат». Жаль, не дошли до коммунизма…

Автолавка в советском селе. Фото из Соцсети «Одноклассники»